Шоссе, минуя подножие горы Ай-Никола, петляет но сланце­вому косогору и, прежде чем выбраться к пос. Стройгородок в Гаспре, прижимается к одинокой крутобокой скале, возвышающейся над Ореандской котловиной. Скала эта, расположенная в западном сек­торе котловины, оканчивает одну из гряд Гаспринского хребта. Если смотреть па нее сбоку, например с северо-востока, от Ореанди, она очень похожа на конусовидный клык, торчащий из густых древесно-кустарниковых зарослей, сплошным ковром покрывающих сланцево-известняковые гряды. Скала красива и приметна, особенно по утрам, когда солнечные лучи высвечивают её ярким золотом на фоне темной зелени сосен и можжевельников.

        На старых, конца прошлого столетия - картах скала эта названа Хач-ла-Коясы что является искажением татарского Хачлы- Каясы - Крестовая скалка. На современных картах у неё нет на­звания. Один старожил на вопрос, как называется этот каменный клык ответил: «Скала Алима». По одной из легенд, жил некогда разбойник Алим, и в пещере на Хачла-Каясы было его убежище.

       Оба названия преданы забвению. Каменным обелиск стоит бе­зымянным на обочине шоссе, по которому проносятся тысячи ма­шин и сотни тысяч туристов. Но он не привлекает к себе внимания. Пожалуй, никому и не приходит в голову, что на высоте полусотни метров над дорогой, на краю обрыва, приютился один из маленьких исаров средневековой Таврики со всеми атрибутами, непремен­ными для сооружений этого рода. Всего в километре от крупного укрепления на Крестовой горе в Ореанде! Мало того, всего в 30 м от одной из главных дорог Южного берега!

      Ни Хачла-Каясы, ни Скала Алима, разумеется, не таят в себе отголоска средневековой топонимики. Впрочем, в названии Кресто­вая скала есть намек на до татарскую историю места. Похоже на то, что именно Хачла-Каясы исстари и была Крестовой горой Ореанды, а та Крестовая, что находится подле дорожной седловины, в прош­лом имела какое-то другое название. Возможно, в средние века Хачла-Каясы именовали Ай-Николой, а нынешняя Ай-Никола но­сила иное название или была безымянной. Далее увидим, что эти топонимические изменения действительно могли быть.

       Хачла-Каясы представляет собой один из известняковых бло­ков несколько меньшего масштаба, чем блоки горы Крестовой и горы Ай-Никола. Он вытянут с юга на север с небольшим склонением к востоку, имеет длину около 150 м при ширине 60—70 м. Блок представляет собой водораздельную гряду между двумя глубокими лесистыми балками, расположенными севернее и южнее. Северная балка отделяет Хачла-Каясы от Ай-Николы, южная пролегает между скалой и следующей к югу грядой известняков, на которой Расположен поселок Стройгородок. Северная балка интересна во многих отношениях. О ней - особый рассказ.

        Блок известняков Хачла-Каясы в рельефе асимметричен В западном направлении он тянется узкой каменистой грядой, поросшей можжевельником, восточная его сторона представляет собой почти вертикальный обрыв, максимальная высота над проходящим внизу шоссе равна 52 мера. Крутизна обрыва достигает 75- 80 градусов, в некоторых местах он нависает. Скала с восточной стороны неприступна. В северном окончании, там, где у ее подножия  находится небольшой грот, по скальной стенке поднимается узкая, шириной в одну ступню полка. Она выводит в небольшой кулуар, видимый с дороги. Сказать «выводит» - значит обнадежить: неизвестно, чтобы кто-нибудь прошел по этой полке от подножия до вершины. Легкий путь ведет на вершину Хачла-Каясы со стороны нового шоссейного спуска к пос. Стройгородок и к  Гаспре от расположенной выше автомагистрали. Этот спуск устроен по трассе старого шоссе, которое начиналось от верх­него шоссе южнее Хачла-Каясы пересекая гряды Гаспринского хребта, поднималось к Ай-Петринскому перевалу. В прошлом это был наикратчайший путь от Гаспры к перевалу через Яйлу. Сейчас от старого шоссе остались немногие петли. По-видимому, до­рога к перевалу проходила здесь и в средневековье, на что указы­вают находки средневековой керамики. От нового спуска нужно свернуть влево, к востоку, и полторы сотни шагов по каменистой тропе приведут к краю обрыва. Трона проложена вдоль гребня водораздельной гряды, поросшей сосной, дубом, древовидным мож­жевельником, грабинником.

        От подножия скалы в северном и южном окончаниях поднима­ются два кулуара, очень крутых, скалистых, покрытых осыпями щебня и развалами глыб. Наклон кулуаров около 35—40 градусов, каменные полки облегчают подъем, однако не настолько, чтобы он показался легкой прогулкой. На ум приходит сравнение с Гелин-Кая. морфологию которой Хачла-Каясы повторяет в ос­новных деталях.

       Верхнеюрские известняки на Хачла-Каясы грубослоисты и залегают вертикально. Простирание пластов совпадает с удлинением скалы (северо-северо-восточное). Породы разбиты продольными и по­перечными трещинами. Там, где сеть трещин была особенно густой, разрушение блока привело к образованию противолежащих ку­луаров.

       Вершинная площадка относительно ровна и камениста. На пей почти нет рыхлых наносов и почвы, и все же здесь растут древо­видные можжевельники, возраст которых 300—500 лет. Длина пло­щадки от южной до северной оконечности — около 90 м, макси­мальная ширина в средней части — не больше 28 м. общая пло­щадь — 1500—1600 кв. м. Поверхность слабо и ступенчато наклонена к западу, в сторону седловины между вершинами кулуаров. Периметр вершинной площадки равен 180 метрам.

        Легко представить себе, насколько Хачла-Каясы удобна для обороны: 86% периметра вершинной площадки приходится на непри­ступные обрывы и только 14% на ровное предполье на седловине. Достаточно было возвести боевую стену длиной 25-30 м., чтобы надежно перекрыть доступ на скалу. Так оно и было.

        Чтобы закончить характеристику рельефа и строения скалы Хачла-Каясы, отметим, что у ее основания, между восточным об­рывом и старым верхним шоссе, расположена неглубокая ровная лощина, заполненная мощными отложениями глинистого делювия и навалами известняковых глыб. Лощина начинается у южного окончания скалы, где ее восточный обрыв падает к шоссе серией каменных ступеней (результат катастрофических обрушений), и заканчивается у северного мыса Хачла-Каясы, но не имеет выхода в северную балку. Это бессточное понижение напо­минает карстовую воронку и все же, по-видимому, имеет сток воды под поверхностью, заполняющей понижение глыбовых и глинистых отложений. На восточной обочине шоссе обнажены глинистые слан­цы и покрывающий их глинисто -щебенистый делювий. Выходы глинистых сланцев находятся также у южной и северной оконеч­ностей скалы, которая своей колоссальной массой вмята в пластич­ные породы таврической формации.

         Площадка на скале отсечена от ровной седловины между вер­шинами южного и северного кулуаров оборонительной стеной. Стена эта отгораживала скалу от седловины. Ее южная курти­на была возведена на бровке обрыва над южным кулуаром. В этом месте поверхность известняков стесана двумя-тремя ступенями, чтобы уменьшить наклон поверхности под основанием стены. Кладка почти не сохранилась. Отдельные камни и ступен­чатые вырубы — вот и все следы южной куртины, длина которой составляла примерно 12—13 м.

         Севернее находятся остатки второй, главной, куртины между обрывами южного и северного кулуаров. Стена в главной куртине имела длину около 23 м. Она сохранилась довольно хорошо, ибо значительная часть кладки оказалась погребенной под слоем глинистого делювия. Конструктивная высота стены — 6—8 м, толщина на уровне основания — около 2,5 м, профиль — трапе­цеидальный, кладка — четкая панцирная.

         И северном окончании главной куртины был заметен широкий развал камней. Небольшие расчистки открыли здесь основание четырехугольного бастиона размером 6x7,5 м, представлявшего собой монолитное сооружение, облицованное панцирной кладкой. Тело бастиона — единое целое вместе со стеной главной куртины. У основания кладки бастиона обнаружен мощный слой, целиком состоящий из керамиды, раздробленной и обожженной. Скорее все­го, бастион имел второй этаж с черепичной кровлей, остатки которой залегают в слое у основания кладки. Возможно, верхнее строение бастиона, было разрушено во время пожара.

         Бастион прикрывал неширокий вход в укрепление, дополни­тельно огражденный коротким парапетом. Вход и парапет разру­шены очень сильно, но все же надежно реконструируются. Между северным скосом бастиона и парапетом ко входу вела короткая лестница (пли пандус). Вход представлял собой калитку шириной метра в полтора и был перекрыт арочным сводом из клинчатых бло­ков травертина. Куски травертина попадаются ту же, среди камен­ных развалов.

        По кромке обрыва над северным кулуаром прослеживаются остатки парапета. Они хорошо заметны поблизости от входа и в северной части укрепления. В последнем пункте положение парапета фиксируется цепочкой глыб, уложенных на бровке скального уступа, под которым находится несколько более или менее ровных небольших площадок, висящих над крутыми об­рывами.

       В общем длина укрепленных рубежей на Хачла-Каясы дости­гала 75 м. т. е. значительно превосходила ширину штурмоопасного предполья — седловины. Сооружение на седловине — стена пол­ного профиля и бастион — имело менее мощные крылья, но все же усиливало неприступность обрывов над южным и северным ку­луарами. Объем кладки всех сооружений составлял не больше 750 куб. м.

       Кладка оборонительных сооружений на Хачла-Каясы выполне­на преимущественно из мелкого и среднего бутового камня, вы­ломанного тут же, на вершине скалы. Небольшой процент прихо­дится на крупные глыбы, главным образом в наружном панцире стены, в основании парапетов, в облицовочном панцире бастиона. В развалах строительного камня очень много плиток песчаника, но в кладке стены их почти нет. Скорее всего плитки песчаника использовали для покрытия боевого полка в навершии стены и бо­евого парапета, чтобы предохранить кладку от просачивания дожде­вой воды.

       Весь комплекс сооружений был возведен единовременно. Об этом можно судить, в частности, по перевязи между кладкой стены в главной куртине и кладкой флангового бастиона. Особенности рисунка кладки стены, парапетов, бастиона на Хачла-Каясы ни­чем не отличают этот исар от других южнобережных исаров. Сходст­во подчеркивается и другими деталями — профилем и размерами стены, планировкой и т. д.

       Сходство распространяется и на тип вяжущего раствора — гашеная известь с балластными примесями. Все сооружение было возведено с применением вяжущего раствора. Он прекрасно сохра­нился в стене главной куртины. Наружный панцирь стены непода­леку от бастиона разрушен. В месте обрушения обнаружена забу­товка — щебень и мелкий камень известняков, накрепко схвачен­ные известью. Состав раствора следующий: известь — до 45%, галька и гравий (преимущественно известняковые)— 43, мелкий гравий и крупный носок (преимущественно алевролитового и слан­цевого состава)— 9,5, мелкая керамическая крошка — 2,5 %. Ос­татки гашеной извести, галька и гравий рассеяны в развалах стро­ительного камня на месте всех оборонительных сооружений. На Хачла-Каясы, как и в других исарах, в пазах панцирной клетки строители оставили визитные карточки — все те же обломки кера­миды, амфор и кувшинов, амфорные ручки. Время, разрушившее многие средневековые постройки, не в состоянии было начисто смести их следы, которые запечатлены то кучами камней, то рос­сыпью черепичных обломков или вкраплениями морской гальки в почве и рыхлых глинистых наносах, прикрывающих руины. При всем небольшом объеме оборонительных сооружений на Хачла-Каясы, для их возведения потребовалось кубометров сто вяжущего раствора, в том числе больше 50 куб. м гальки, гравия, песка, а это не так мало. Пройдет еще не одна сотня лет, прежде чем ветер и вода полностью очистят поверхность скалы от всего этого строительного мусора тысячелетней давности.

         Впрочем, строительного мусора осталось не так-то уж и много. Большая часть тех полутора тысяч квадратных метров, которые составляют крепостную площадь— это лысая скальная поверхность, кое-где прикрытая тоненькими слоями красноцветной глины и поч­вы. Вода и ветер поработали здесь на совесть!

         Это обстоятельство делает зримой любопытную картину выру­бов в скальной поверхности. На первый взгляд они кажутся вполне естественными углублениями, но стоит присмотреться вниматель­нее, и то тут, то там начинаешь замечать четкие следы вылома камня, следы подтески уступов, карнизов, нависающих над пропастью балконов и огораживающих их монолитных, вырубленных в скале парапетов. Вырубы в скале имеют в плане более или менее прямоугольные очертания. Они невелики — по большей части около 4x6 м— и неглубоки — 0,2—0,9 м. Всего таких площадок насчитывается три десятка, они занимают две трети площади укрепления — около 1000 кв. м. Вследствие наклона поверхности скалы в западном направлении, к седловине, вырубные площадки находятся на разных уровнях, поднимаясь к восточному обрыву. Некоторые из них открываются прямо на обрыв в виде балконов или отделены от него неширокими парапетами, в которых проруб­лены не очень правильных форм амбразуры.

        На каждой площадке ютилась маленькая постройка, которую только с учетом средневековой непритязательности можно назвать жилищем. Скорее это были какие-то конурки, кельи, кое-где обо­рудованные вырубными скамьями, небольшими нишами, узкими щелеобразными переходами между соседними помещениями и камен­ными лестничками, ведущими с одного уровня заселенной площа­ди на другой.

        В двух-трех пунктах сохранилось что-то похожее на кладку стен этих конурок, повсюду разбросаны куски разбитой керамиды — все, что осталось от культурного слоя. Только с тыльной стороны боевой стены в главной куртине мощность наносов пре­восходит 0.5—1 м; здесь сосредоточено много керамики, во всех отношениях сходной с керамикой Ореанды. Поблизости от боевой стены видны и отдельные камни от развалившихся стен построек, однако расчистки не открывают в этом месте ничего примеча­тельного.

        Еще одна деталь: от входа в укрепление к северной оконеч­ности скалы проходила узкая дорога. Она была про­ложена в естественном понижении скальной поверхности, на месте заваленной камнем расселины. Кое-где для ее устройства пришлось рубить камень. Куда она вела — это мы увидим дальше.

         В отличие от некоторых других исаров на Хачла-Каясы не было построек, примкнувших к боевой стене. Вдоль нее был сво­бодный проход, он начинался у ворот и заканчивался на площад­ках-балконах над южным контрфорсом скалы. Вместе с дорогой к северной оконечности скалы южный проход отделяет зону построек от боевых сооружений.

         В скале Хачла-Каясы есть два грота. Один из них находится в восточной стенке северною кулуара. Крупные блоки известняков рухнули здесь по откосу, но не рассыпались в мелкие глыбы, а остались прислоненными к скале. Между ними и скалой тянется узкая щель, более чем наполовину заваленная камнем. Щель эта до конца не прослежена. Возможно, в прошлом здесь был ход на верх скалы, на крохотные ровные площадки в север­ном ее окончании. В каменном завале щели и глинистых наносах много обломков средневековой керамики.

          Второй грот менее таинствен и целиком доступен для обо­зрения, но именно он привлекает к себе внимание интересными деталями. Он находится у северо-восточного подножия скалы. Сво­им происхождением, как и первый грот, он обязан обрушению ска­лы. Крупные блоки известняков рухнули к основанию скалы, два из них были перекрыты третьим, благодаря чему и образовался грот. Его длина не более 5 м. Задняя стенка — ровная поверхность известняков самой скалы, боковые стенки — скосы двух колос­сальных блоков, потолок — неровная поверхность верхнего блока, который заклинился между двумя первыми.В каменных развалах у подножия крупных скал подобного рода гроты не редкость. Необычное заключено в пространстве перед гротом.

          Перед входом в него устроена насыпная терраса размером око­ло 6x8 м. и высотой до 2 м. С южной стороны терраса укреплена подпорной стеной, выложенной из крупных глыб. Толщина стены 2 м, кладка - панцирная. Очень похоже, что это - основание оборонительной стены. С восточной стороны на террасу ведет выложенная из глыб, сильно разрушенная лестница, и здесь же видны - остатки второй стены, которая замыкалась известняковым блоком и вместе с южной стеной огораживала террасу перед гротом. В северном направлении между обломками ивестняка тянется узкая щель. Через нее проходит тропа в северный кулуар Хачла-Каясы.

          В каменной насыпи террасы перед гротом прослеживается клад­ка еще одной стены, которая загораживала вход в грот, разделяя насыпную террасу на две части.

         Планировка всего сооружения напоминает крепостной вход с тамбуром и кордегардией (в качестве которой использовали грот) перед главной площадью укрепления. Но дело в том, что эти пло­щадь находится на 50 с лишним метров выше, на вершине скалы, и никакими сооружениями оборонительного назначения с комплек­сом стен у грота но связана. Назначение этого комплекса остается загадкой. Очень вероятно, что здесь, непосредственно у дороги, помещался небольшой блокпост Хачла-Каясы. Дорога проходила в прошлом тут же, между трассой нынешнего шоссе и основанием скалы. Не исключено, что в гроте помещалась дорожная стража. Возможно также, что в гроте была придорожная часовня. Одно другого не исключает.

         Кажется, именно эти два грота Хачла-Каясы (и небольшой третий в южном окончании скалы) и послужили ос­нованием для возникновения легенды о разбойнике Алиме. Своим средневековым содержанием они великолепно вписываются в дотатарскую историю Крыма и, безусловно, связаны с исаром на верху скалы.

         В северной части крепостной площади было заметно углубле­ние в поверхности. Из-под слоя наносов здесь выступали редкие камни. Поместив их на план, нетрудно было догадаться, что это — остатки стен и апсиды небольшого разрушенного храма, ориентиро­ванного на северо-восток. Постройка находилась в двух, шагах от бровки обрыва над северным кулуаром, а рядом с ней проходила дорога от входа к северной оконечности крепостной площади. Внеш­ние габариты храма — 4,2x7 м, ориентировка апсиды — 56°. Сло­вом, все было достаточно ясно. К тому же масса керамических об­ломков давала четкое представление о том, что здесь находился средневековый христианский храм точно такого же типа, как в других пунктах Южного берега. При всех своих незначительных размерах, он мог быть виден с большого расстояния — от Ореанды, с горы Ай-Никола, даже с моря. Храм увенчивал скалистый клык Хачла-Каясы. Его находка сделала понятным и само назва­ние скалы в татарском варианте: Хачла-Каясы — Крестовая скала.

         Раскопками храма установлено, что от него сохранились незна­чительные основания стен и апсиды, выложенные на скалистом основании и на подбутовке неровностей рельефа. Толщина продоль­ных стен — 0,05—0,70 м, но с внутренней стороны они расширены на 20 см невысокими каменными скамьями, составляющими единое целое с основанием стен, как в храме Массандры. Внутрен­ние габариты помещения — 2,5 х5,2 м, дугообразная апсида небольшая, внутренние предапсидные углы едва выступают. Вход и храм на­ходился в западной (юго- западной) степе, посередине. Кладка стен выполнена мел­ким и средним бутовым кам­нем в два соприкасающихся панциря и скреплена прочным известково-галечно-гравийным раствором, неболь­шой примесью песка и ке­рамической толченки. Сте­ны нефа  апсиды были ош­тукатурены и расписаны фре­сками. Роспись не сохрани­лась, о ней можно судить только по кусочкам извести с соломенной сечкой и сле­дами красочного слоя. По­стройка была крыта разнопрофильной керамидой и имела ту­фовый свод. На уровне пола, в прошлом крытого плитками тонко- слоистого песчаника, оказалось много обломков керамиды, красно- глиняных сосудов. Здесь же найдено несколько мелких кусочков от поливных чаш; в известково-щебенистой вымостке пола попада­ются кусочки угля.

          Во время расчистки апсиды было нарушено детское погребение. Могила представляла собой естественное углубление в камнях, перекрытое плитами песчаника. Вторая детская могила оказалась рядом, приблизительно на оси апсиды, с ее внешней стороны. Она была устроена следующим образом, на ров­ной поверхности скалы из небольших камней известняка и песча­ника выложено нечто похожее по форме па саркофаг размером 25x60 см (внутренние габариты). Это сооружение было скры­то нетолстой плитой песчаника и находилось под глиняной засып­кой и в глиняном слое, перекрывавшем скальную поверхность.

          Погребенный лежал на спине с чуть согнутыми право ногами и сложенными на груди ручонками. Костяк оказался сильно нарушенным корнями можжевельника, проросшими через могилу. Судя по росту (35-37см), исключительной тонкости косточек, четкости черепных швов в могиле, был погребен новорожденный или ребенок не старше полугода. Также во второй могиле. В обоих случаях погребенные были положены головой на запад. В ногах погре­бенного стояла маленькая глиняная чашка, совершенно раздробленная под давлением грунта.

           Наличие детских погребении возле храма и их положенное внешней стороны апсиды, возможно, связаны со средневековым ритуалом освящения храмовой постройки.

           При расчистке юго-восточной стены храма с внешней стороны была открыта щель, обложенная камнем на известковом растворе и перекрытая крупной песчаниковой плитой, разбитой на четыре куска. Здесь оказалась могила с погребениями взрослых. Она была устроена в естественной клиновидной расселине, выклинивающейся в северо-восточном направлении. Как раз по этой расселине проходит дорога от входа в укрепление к северному окончанию крепостной площади.

           Погребальная камера могилы имеет длину 1,9 м, ширину 0,5—0.75, глубину 0,(5—0,8 м. Покровная плита находилась под слоем наносов мощностью 0,8 м. Под ней оказалось 11 скелетов. Почти все они были беспорядочно перемешаны и засыпаны легким слоем мелкозема, просочившегося сквозь щели в покровной плите. Погребения совершали на протяжении длительного времени. Об этом можно судить но разной сохранности костяков вообще и че­репов в частности. Два черепа из самых ранних погребений совер­шенно фрагментированы, пять сильно повреждены, фактура кости имеет характерный для очень старых погребений тонкопористый вид. Четыре черепа находились сверху, принадлежали поздним за­хоронениям и имеют хорошую сохранность. С большей долей ве­роятности устанавливается, что все 11 костяков принадлежали мужчинам в возрасте от 30 до 60 лет. Травм на костях не обнару­жено. Следует отметить и то обстоятельство, что в могиле не ока­залось ни украшений, ни каких-либо предметов обихода или риту­альных, ни оружия. Найдено несколько обломков поливной чаши, но они могли попасть под покровную плиту и случайно, вместо с мелкоземом. Большинство сохранившихся черепов очень выразителны, насколько это определение можно применить к тому, что оста­ется человеческой головы. Они принадлежали довольно горбоносым субъектам ростом (судя по размеру костяков) 1,65-1,85 м. Описывать все эти подробности, как, видимо, и читать, не составляет особого удовольствия. Но на основании целого ряда приведенных особенностей самой крепости, её храма и погребений рядом с храмом, можно подойти к более или менее точной квалификации укрепления на Хачла Каясы. Скорее всего, на скале находился укрепленный монастырь, а не просто рядовой средневековой исар. В самом деле, «бытовая неудобность» скалы исключает размещение на ней обычного укрепленного поселения. Укрепления имеет храм, а это скорее могло быть свойственно укрепленному монустырю, чем крепости любою другого назначении. Захоронения внутри средневековых исаров встречаются не очень часто и исключительно в тех случаях, если исар представлял собой укрепленный монастырь или просто монастырь, обнесенный невысокий стеной. По­гребения взрослых на Хачла-Каясы — исключительно мужские и подчеркнуто бедные, да и сам склеп находится под боком у храма Все эти детали вполне достаточны, чтобы предпочесть вывод об укрепленном монастыре любому другому.

          В ближайших окрестностях Хачла-Каясы, в зарослях кустов и под пологом леса разбросаны остатки небольших усадеб, видны старые крепиды, арыки, тропы. Они есть и у южной оконечности скалы, но особенно много средневековых руин и рассеянной в почве и на поверхности керамики в северной лесистой балке, отделяющей Хачла Каясы от Ай-Николы. Понимаясь по этой балке от старого верхнего шоссе к новому автодорожному спуску в Гаспру, то и дело натыкаешься на эти остатки, и начинает складываться мнение, что эта балка в прошлом была плотно занята жилыми по­стройками, земледельческими террасами, межевыми стенами и кре­пидами, что здесь была своя система связывающих усадьбы дорог и даже своя система водоснабжения, от которой кое-где остались обложенные камнем арыки. Поселение в балке, по-видимому, одно из средневековых поселений Ореандской котловины. Место для него было выбрано с учетом защищенности балки от ветров и наличия воды, источники которой находятся тут же.

          По борту северной балки на гору Ай-Никола серией крутых поворотов вьется серпантин построенной в прошлом дороги. Здесь сохранились прекрасно выложенные из дикого камня крепиды. Дорога оканчивается на вершине горы Ай-Никола, неподалеку от крутых скал, над которыми среди глубоких расселин, поросших сосной, можжевельником и мелкоплодным земляничником, много естественных балконов. Здесь же видны остатки подпорных стен и каменная лестница, выложенная тесаными плитами.

          Не принадлежат ли средневековью и эти сооружения: и эта дорога на гору, и эти крепиды вдоль нее, и эта каменная лестница? Увы, нет. Сколько ни ищи, не найдешь ни одного кусочка средне­вековой керамики. Не только здесь, но и на всей куполовидной поверхности горы Ай-Никола. Нее это относится ко времени не старше прошлого столетия, когда под горой Ай-Никола находи­лись дворянские поместья, а в самой Ореанде — поместья членов царской фамилии. Тогда и была сооружена дорога на Ан-Николу.

         Как ни удивительно, но на Aй-Николе до сих пор но удается разыскать какие-либо средневековые развалины. Остается совер­шенной загадкой, почему эта гора носит такое специфически средневеково-христианское название. Пусть не исар, пусть не какое-то Укрепленное поселение, но хоть церквушка-то должна была быть на этой горе? Впрочем, если бы остатки крепости, поселения или храма на Ай-Николе все же отыскались, то это явилось бы не меньшей загадкой, ибо нахождение их на этой куполовидной и обширной, с трех сторон открытой горе трудно оправдать какими-либо соображениями. Вот на память и приходят могильник и храм, основания Ай-Николы,в развилке верхнего и нижнего шоссе. Не связано ли название горы с этим кладбищенским храмом? Это очень соблазнительное предположение, но тем но менее и от него следует отказаться. Можно привести десятки примеров из топо­нимики Крыма, свидетельствующих о том, что названия скалам, горкам и горам давались не по объектам, находившимся под ними, а по объектам на самих этих скалах, горках и горах: Эклизи-Бурун, Ай-Йори, Гелин-Кая, Палеокастрон, Панея, Ай-Юри, Ильяс-Кая и множество других подобных названий.

          Распутать загадку названия горы Ай-Никола не составит труда, если сделать одно простое, правда бездоказательное, но не невероят­ное предположение — о том, что в средневековом прошлом это наз­вание прилагали вовсе не к куполовидной горе над дорожным де­филе Ореанды, а к Хачла-Каясы. Впоследствии татары стали име­новать эту маленькую скалистую Ай-Николу Хачла- Каясы — Кре­стовой скалой, а название Ай- Никола переместилось на куполовид­ную сосново-можжевеловую гору, хотя серьезных оснований для этого перемещения, кажется, и не было. С вероятными топоними­ческими перемещениями нам придется столкнуться и юго-западнее современной Хачла-Каясы — на мысу Ай- Тодор.

          Хотя мы и оговорились, что такое предположение бездоказа­тельно, однако некоторые косвенные соображения подкрепляют его. В самом деле, более чем вероятно, что на скалистой Хачла-Каясы в средние века находился укрепленный монастырь. Скала располо­жена в узле дорог: под ней проходила основная продольная доро­га Южного берега, по трассе которой было устроено и старое верх­нее шоссе: юго-западнее Хачла-Каясы, по пути в горы, к Ай-Петринскому перевалу поднималась поперечная дорога; даже совре­менный автодорожный спуск устроен отчасти по ее трассе. В сред­ине века этот путь имел немаловажное значение, соединяя Южный берег с предгорьями. Следовательно, положение исара в этом до­рожном узле было оправдано необходимостью контроля, но, на­ходясь в исключительной близости от большого исара в Ореанде, вряд ли он имел самостоятельное значение. О том, что этот исар мог в какой-то мере противостоять исару в Ореанде или конкурировать с ним, не может быть и речи, так же, как для известных уже нам парных исаров Ай-Йори и Сераус, Гелии-Кая и Дженевез-Кая.

          Маленькая крепость на Хачла-Каясы могла быть либо пери­ферийным дорожным блокпостом большой крепости Ореанды, либо укрепленным монастырем, находившимся по отношению к Ореан­де «на выселках», но занимавшим очень выгодное положение. В этом монастыре была церковь (что маловероятно для блокпоста) святого Николая. Прямых доказательств, что церковь называлась именно так, нет. Но в греко-византийском христианском пантеоне святых, святой Николай был непременным покровителем морехо­дов и странников.