В 1902 году во владение мисхорским майоратом вступила старшая из сестер Шуваловых, статс-дама двух императриц, княгиня Ольга Петровна Долгорукая (1848-1927). Она была заму­жем за обер-гофмейстером князем Александром Сергееви­чем Долгоруким (1841-1912). К этому времени у них было двое взрослых сыновей, четы­ре дочери и шестеро внуков. Мисхор вновь наполнился жиз­нью и молодыми голосами. Привели в порядок большой дом, парк, оранжереи, винподвал, построили электростан­цию, недалеко от дома устро­или диковинное для многих новшество — теннисный корт и эстраду-раковину, куда в раз­гар сезона собиралась вся «зо­лотая » молодежь Южного бе­рега.

       В 1914 году между родственными семьями владельцев Алупки и Мисхора Воронцовыми- Дашковыми и Долгорукими чуть было не возник скандал. Любимая и самая красивая не­вестка Елизаветы Андреевны Воронцовой-Дашковой, Ирина Васильевна Нарышкина (1879- 1917), развелась с ее сыном Ил­ларионом Илларионовичем и вышла замуж за старшего сына Ольги Петровны - Сергея Александровича Долгорукого (1872-1933), которого, по ее собственному признанию, она любила с юности. После неко­торых трений бывшая и насто­ящая свекрови смирились с со­здавшимся положением. Моло­дые поселились в Мисхоре вместе с пятью детьми Ирины от первого брака. Через год у них родилась общая дочь, на­званная в честь бабушки Оль­гой. 24 мая 1917 года Ирина Васильевна неожиданно скон­чалась, приняв во время болез­ни излишнюю дозу снотворно­го. Эта смерть была страшным ударом не только для близких, но и для множества знавших и любивших ее людей. Поползли слухи о самоубийстве. При по­гребении маленькое Мисхорское кладбище не могло вместить всех желающих простить­ся с усопшей.

           Могила Ирины Васильевной Долгорукой на Мисхорском кладбище

        Князь Сергей Александрович Долгорукий с женой Ириной Васильевной

       Великая княгиня Ксения Александровна, оказавшаяся невольной свидетельницей не­счастья, писала из своего по­местья Ай-Тодор: «Никогда не поверю, что она сознательно отравилась, - она слишком любила детей и эгоисткой не была. Ужасно за них больно и жалко - они лишились чуд­ной, редкой матери, и Бог знает, что с ними будет...». В этом же письме сообщалось, что детей увезли «от могилы матери - до 20-го дня» на Кав­каз, и что «Роман живет у отца в Кисловодске, где лечится, а остальные живут в Ессентуках у бабушки и нередко наезжа­ют к отцу». Эти сведения пред­назначались великому князю Николаю Михайловичу, чьей крестницей была Мария (1903- 199?), четырнадцатилетняя дочь Ирины Васильевны. Спе­циально для него рассказыва­лись грустные и трогательные подробности: «Мари мне дала на память один из крестиков, который ты прислал матери в прошлом году. Это так мило с ее стороны. Она замечатель­ная милая девочка, и Ирина всегда говорила про нее, что она совсем особенная!...».

         Княгиня Ирина Васильевна Долгорукая

       Трагедия, равным образом задевшая обе семьи, оказалась далеко не последним ударом в их судьбах за годы граждан­ской войны. Первой жертвой февральского переворота ста­ла семья Софьи Ивановны Вя­земской (1892-1958), которая приходилась внучкой Елизаве­те Андреевне Воронцовой-Дашковой и правнучкой Софье Львовне Шуваловой. Брат ее мужа Борис Леонидович (1883— 1917) был жестоко убит взбун­товавшимися солдатами и кре­стьянами 24 августа 1917 года на станции Грязи Томбовской губернии. В июле 1918 года был расстрелян в Екатеринбур­ге племянник мужа Ольги Пет­ровны Шуваловой - князь Ва­силий Александрович Долго­рукий (1868-1918), генерал- майор свиты его Величества, гофмаршал, один из немногих придворных, разделивший участь царя-мученика и впос­ледствии канонизированный русской зарубежной церковью. В 1920 году во время эпиде­мии сыпного тифа в Новорос­сийске скоропостижно скон­чался старший внук Воронцо­вых-Дашковых и Шуваловых - Илларион Иванович Воронцов- Дашков. Балерина Матильда Кшесинская до конца жизни не могла забыть печальную процес­сию его похорон: «На повозке лежал простой гроб, а за ним шла его красивая жена графи­ня Ирина, рожденная Лазаре­ва. Убогость похорон и горе вдовы произвели на меня глубокое впечатление, которое до сих пор не изгладилось из моей памяти». У тех, кто попал в са­мый водоворот революционных событий, выбора не было. Спа­сая детей, они вынуждены были бежать из России. Кто из Пе­тербурга, кто из Новороссий­ска. Последние отправлялись из Крыма.

         Князь Василий Александрович Долгорукий

        9 апреля 1919 года от мыса Ай-Тодор английский крейсер «Мальборо» увозил в изгна­ние вдовствующую императри­цу Марию Федоровну. Она никак не хотела уезжать и на­стаивала на полной эвакуации англичанами всех, кто поже­лал отправиться вместе с ней. В список пассажиров «Маль­боро» были внесены фамилии последних владельцев Мисхора: княгини Ольги Петровны Долгорукой (урожденной гра­фини Шуваловой), ее сына- вдовца, бывшего гофмаршала Сергея Александровича Долго­рукого, с двухлетней дочерью умершей Ирины и племянни­цей-подростком Софьей Дол­горукой. С корабля были вид­ны родные пенаты с начинаю­щими цвести садами, мисхорское кладбище на вершине хол­ма и одинокая могила под се­нью кипарисов и олив. С со­бой увозили только самое необходимое.

          Мария Илларионовна Воронцова-Дашкова

        Через два месяца после ус­тановления Советской власти в Крыму, 18 февраля 1921 года, во время национализации име­ния «Мисхор» и передачи его в состав Управления Южсовхоза был составлен «Акт». Внимательно изучая его, пе­релистывая страницу за стра­ницей теперь уже архивного дела, убеждаешься, что Совет­ской власти досталось одно из самых богатых и благоустро­енных поместий Крыма. Не­даром в знаменитой телеграмме В. Ленина «Об охране ху­дожественных ценностей име­ний Южного берега Крыма, покинутых белогвардейцами», среди наиболее важных объек­тов такого рода названы Ли­вадия, Алупка и Мисхор - Долгоруких.

            Усадьба Нарышкиных в Мисхоре в период бытности сан. "Советский полярник"

        Всю свою жизнь наша со­отечественница Мария Илла­рионовна, так и не получив­шая вид на жительство ни в одной стране мира и навсегда оставшаяся подданной России, мечтала вернуться в Крым, увидеть Алупку, Мисхор и кладбище на горе, где поко­ится прах ее горячо любимой матери. В конце 1970-х годов известный литературовед и ис­следователь творчества И. А. Бунина А. Т. Бабореко при­шел в Алупкинский дворец- музей и просил от ее имени отметить по-христиански мес­то захоронения матери. Пос­ле этого, вопреки всем идео­логическим установкам тех лет, на разрушенном и изуве­ченном мисхорском погосте, ко всеобщему удивлению ок­ружающих, появилась новая небольшая мраморная плита с православным крестом и ла­коничной надписью: «Ирина Васильевна Долгорукая. 1879- 1917». Спустя несколько лет ялтинская художница В. П. Цветкова установила вокруг нее ограду. Однажды в своем письме женщина, которую в музее знали как Марию Илла­рионовну Воронцову-Дашко­ву, рассказала, что ее покой­ный супруг Никита Александрович мечтал, чтобы его похоронили в любимом им Ай- Тодоре, и добавила: «Человек предполагает, а Бог распола­гает...». Конечно же, сотрудни­ки музея догадались, что мужем нашей корреспондентки был один из сыновей Великого кня­зя Александра Михайловича и Великой княгини Ксении Алек­сандровны Романовой.

           Илларион Иванович Воронцов-Дашков

        Все, кто помнил княгиню Марию Илларионовну Россий­скую (1903-1997), могли под­твердить, что она до конца своих дней оставалась «совсем особенной». Унаследованные от матери красота и душевные качества притягивали к себе окружающих и в то же время содержали какую-то волнующую загадку, заставляя людей держаться на расстоянии: И ты пришла, необычайна, меня приметила впотьмах, и встала бархатная тайна в твоих языческих глазах», — в таких словах описал Влади­мир Набоков юную красавицу Марию Воронцову в посвя­щенном ей стихотворении. Они были знакомы по Мисхору.

      Пути Господни неисповеди­мы... Незадолго до кончины Мария Илларионовна приеха­ли на родину, увидела родные пенаты и поклонилась могиле ма­тери. Мисхор она не узнала...

                                                                                                    Анна Абрамовна Галиченко  

         М.И. Воронцова-Дашкова

         Захоронение Генерал-Майора Платон Ивановича Попова с супругой  

         Могильная плита -надгробие  

            Могила Марии Войтко долгожительница ушедшая на 110 году жизни

        Памятник на могиле Радаковой  Елены Петровны (1869- 1910гг)

      Супруга создателя  журнала "Сатирикон". Скончалась от туберкулеза. На могиле был поставлен каменный крест с барельефом головы Исуса Христа, работы ученицы Родена, скульптора А.Голубкиной.

   Авт. очерков: «Швейцария» -- Харьков, 1892 (неск. изд.) – в соавт. с А.Савичем (А.С-ч и Е. Р-а); «Голландия: Географический очерк» (Харьков,1899; Тверь, 1920); «Новый свет (Америка)» -- Харьков, 1902 (2-е изд.).