Казалось, не было на земле хана умнее солгатского; казалось, могущественный Арслан-Гирей имел все, чтобы быть довольным. Сто три жены и двести наложниц, дворец из мрамора и порфира, сады и кофейни, бесчисленные табуны лошадей и отары овец. Чего еще было желать? Казалось так. Но по ночам приходил к Гирею кто-то и тревожил его мысль.
— Все есть, только мало золота.
— Откуда взять много золота,
— спрашивал сам себя Гирей. И не спал до утра. И вот раз, когда пришли к нему беки, велел им созвать мудрецов со всего ханства.
Не знали беки — для чего, и каждый привел своего приятеля, хотя бы он и не был мудрецом.
— Средство хочу, — объявил хан, — чтобы камень золотом становился. Подумали беки и мудрецы: — Помешался хан; если бы можно было так сделать, давно бы люди сделали. Однако сказали: — Воля падишаха священна. Дай срок. Через неделю попросили: — Если можешь, подожди. А через две, когда открыли рот, чтобы просить нового срока, хан их прогнал. Умный был хан.
— Пойду сам поискать в народе мудреца, — решил он. Беки отговаривали: — Не следует хану ходить в народ. Мало ли что может случиться. Может услыхать хан такое, чего не должно слышать благородное ухо.
— Все же пойду. Оделся дервишем и пошел. Правду сказали беки. Много обидного услышал Гирей и о себе и о беках, пока бродил по солгатским базарам и кофейням. Говорили и о последней его затее: — Помешался хан, из камня золото захотел сделать. А иные добавляли: — Позвал бы нашего Кямил — джинджи, может быть, что и вышло.
— А где живет Кямил — джинджи? И хан пошел к колдуну; рассказал ему, чего хочет. Долго молчал джинджи.
— Ну, что же? — Трудно будет... Если все сделаешь, как скажу, может, что и выйдет. — Сделаю. И хан поклялся великой клятвою: — Да ослабеют все три печени, если не сделаю так. И повторил: — Учь талак бош олсун. Тогда сели в арбу и поехали. Восемь дней ехали. На девятый подъехали к Керченской горе.
— Теперь пойдем. Шли в гору, пока не стала расти тень. А когда остановились, джинджи начал читать заклинание. На девятом слове открылся камень и покатился в глубину, а за ним две змеи, шипя, ушли в подземный ход. Светилась чешуя змей лунным светом, и увидел хан по стенам подземелья нагих людей, пляшущих козлиный танец.
— Теперь уже близко. Повторяй за мной: Хел-хала-хал. И как только хан повторил эти слова, упали впереди железные ворота, и хан вошел в другой мир. Раздвинулись стены подземелья, бриллиантами заискрились серебряные потолки. Стоял хан на груде червонцев и целые тучи их неслись мимо него. Поднялся из земли золотой камень; кругом зажглись рубиновые огни и среди них хан увидел девушку, которая лежала на листе лотоса.
Завыла черная собака; вздрогнул джинджи.
— Не смотри на нее. Но хан смотрел, зачарованный. Потускнели для него бриллианты; грубой медью казалось золото, ничтожными все сокровища мира. Не слышал Гирей ее голоса, но все в душе у него пело, пело песнь нежную, как аромат цветущего винограда. — Скорей возьми у ее ног ветку,
— бросился к нему джинджи, — и все богатства мира в твоих руках. Поднялась с ложа царевна.
— Арслан-Гирей не омрачит своей памяти, похитив у девушки ее чары. Он был храбр, чтобы прийти и, придя, он полюбил меня. И он останется со мной. Потянулись уста царевны навстречу хану, заколебался воздух. Полетели золотые искры, вынесли джинджи из недр Керченской горы и перебросили его на солгатский базар. Окружили его люди.
— Слышал? Пропал наш хан, — говорили они ему.
— Жаль Арслан-Гирея. Но джинджи тихо покачал головой.
— Не жалейте Гирея. Он нашел больше, чем искал.
Династия Гираев утвердилась в первой половине XV века, по выделении Крымского юрта в особое ханство. Арслан-Гирей (Арслан-лев) правил ханством всего около двух лет (ок. 1744 г.). Рукопись мурзы Мурата Аргинского говорит о нем: «Зная, что кто лишит жизни одного человека, все равно как бы лишил ее всех, воздерживался насколько мог уничтожать тварь Божью».
В Бахчисарае, на ханском кладбище, имеется памятник со следующей надписью: «Он (Бог) всегда жив и вечен. Мудрый Асаф, он был в делах военных лихой наездник, на поле брани геройством превосходил весь род Чингисов. Сам Марс жаждал острия меча его, упитанного кровью. Возможно ли сравнить мужество его с храбростью Неримана. Грозный вид его убивал современных ему тигров, раньше, чем он величественно, как воин, вступал на поле брани. Но, покорствуя священному гласу — вернись, он скончался. Пусть мир облечется в траур и раздерет ворот своего кафтана. Хифзи прекрасным, алмазным полустишьем изобразил его хронограмму: «Рай — воздаяние Арслан-Гирей хану». (1767 г.).
Джинджи — духовидец, волшебник. «Учь толак бош олсун», то есть «да оскудеют все три моих печени», в смысле — «да лишусь возможности жен и детей». Сказать вслух это великое заклятие у крымских татар — достаточный повод для развода. В Отузах был когда-то такой случай. Дядя одного татарина заехал к племяннику и не застал дома его жены. Она была у своей матери, с которой дядя был в ссоре. Племянник сказал, что пошлет за женой. Дядя улыбнулся и выразил сомнение, чтобы она приехала, так как мать едва ли отпустит, узнав, что в гостях дядя. Так и случилось. Молодая женщина не вернулась домой даже тогда, когда того потребовал от нее лично муж. И вот, вскипев, молодой человек произнес громко приведенное заклятие. Молодая женщина сочла себя обесчещенной и потребовала немедленного развода. Когда затем, через некоторое время, молодые люди, любившие друг друга, одумались, они решили опять пожениться. Но для этого потребовалось совершить весьма сложную процедуру, а именно, женщина должна была выйти на одну ночь замуж за договоренного для того какого-то бедняка и затем, получив развод путем произнесения того же заклятия, вышла замуж за первого мужа.
Легенда о гибели Гирея связана с теми сведениями о катакомбных богатствах Керчи, которые, несомненно, давно были известны населению Крыма.
Источник: http://www.searuss.ucoz.ru | 