Большинство птиц, живущих на нашей пла­нете, а их насчитывается около 8500 видов), ведут дневной образ жизни. Это и понятно, ведь летать безопаснее и легче при дневном свете. Да и пищу днем найти проще. Поэто­му у птиц хорошо развито зрение — глаза и соответствующие зрительные центры мозга. Недаром о зоркости орла сложены легенды и поговорки.

Таким образом, многие пернатые просыпа­ются с восходом солнца, а засыпают с захо­дом. Но есть среди птиц и такие, которые ве­дут себя как раз наоборот: днем спят, а ночью летают, охотятся, выводят птенцов, одним словом, свободно чувствуют себя в ночной темноте. Особый интерес среди этих ночных охотников представляют совы, ко­торые всем хорошо известны главным об­разом благодаря огромным, как фары, гла­зам.

«Терпеливо, часами подкарауливает длин­нохвостая неясыть свою добычу. В это время она сидит «столбиком» где-нибудь невысоко над землей. Глаза сужены, но сова видит все. Чуть шорох... и медленно, без резких движе­ний, как на шарнире, поворачивается большая голова птицы в сторону источника звука. Глаза ее еще полузакрыты, но «уши» уже на­сторожились. Они ориентируют ночного хищ­ника. Вот они точно засекли место, откуда доносится шорох. В следующий миг широко раскрываются огромные темные глаза. Жерт­ва обречена! И вот уже с глухим утробным «угу-угу» неясыть скользит к гнезду с добы­чей в лапах». В этой сцене охоты совы иссле­дователь Ю. Пукинский подметил важную роль как зрения, так и слуха для ночного охотника. Подсчитано, что за летний сезон одна серая неясыть вылавливает до тысячи полевок — истребителей зерна и посевов.

Поскольку у сов очень большие глаза, то раньше думали, что они способны видеть в полной темноте, и поэтому считали, что ночью сова охотится лишь при помощи зрения. Сова действительно видит в ночном полумраке значительно лучше, чем мы, люди, или днев­ные хищные птицы. Однако опыты показали, что есть, оказывается, предел остроты зрения и у совы — в абсолютной темноте она, так же как и мы, ничего не видит.

Одно время существовала такая гипотеза. Глаз совы — это особый прибор, восприни­мающий тепловые лучи. Благодаря ему она якобы и «видит» выделяющееся на фоне хо­лодной земли теплое тельце мыши, своей добычи. Это предположение после специаль­ных опытов также не подтвердилось. Более того, оказалось, что сова не только не видит теплого, то есть инфракрасного, излучения, но не воспринимает даже красного света.

Так, например, пойманная и посаженная в темную комнату сова не видит мышь не только в темноте, но и при освещении мы­ши красным светом. Но стоит мыши пискнуть или пошевелиться, как она тут же на нее бросается.

В результате экспериментов ученые уста­новили, что в абсолютной темноте, какая обычно бывает долгими осенними ночами, сова охотится, руководствуясь только слухом. Причем точность, с которой она определяет местонахождение добычи, поразительна.

 Были проведены опы­ты с совами. Пол в комнате, где сидела на возвышении сова, был посыпан опилками, под которыми находились маленькие дина­мики (излучатели звука). Стоило какому-нибудь динамику издать мышиный писк, как сова мгновенно «пикировала» на это место и вцеплялась в динамик когтями — точно так же, как она делала это при ловле мышей в природной обстановке.

В лесу, среди деревьев, сова использует так называемый присадный способ охоты, то есть предпочитает сидеть на ветке и, на­сколько позволяет зрение, высматривает добычу, вернее сказать, «выслушивает» ее. Но на открытых пространствах — на опушке леса и в поле, где водятся мыши, сова круга­ми облетает свои охотничьи угодья. Во время своего бесшумного полета она внимательно прислушивается к мышиному писку и време­нами вдруг, быстро трепеща крыльями, за­висает над обнаруженным грызуном — уточ­няет его местонахождение перед окончатель­ным броском. Надо сказать, промахивается сова редко.

Острота слуха у сов и многих других ноч­ных охотников поразительна. Чем же можно объяснить такие выдающиеся способности сов? Ока­залось, что ушное отверстие у совы окружено особым оперением, которое образует звукоулавливающий рупор. Он, естественно, зна­чительно усиливает воспринимаемые звуки. Площадь барабанной перепонки у ушастой совы около 5O квадратных миллиметров, в то время как у курицы в два раза меньше. Кроме того, у сов барабанная перепонка об­разует выпуклость, так называемый шатер, за счет чего ее площадь увеличивается еще на 15 процентов. У сов значительно более слож­ная, чем у других птиц, система передачи звука в среднем ухе, более длинная улитка, включающая множество нервных элементов, воспринимающих звуки, и, наконец, сильно развитые слуховые нервные центры. Напри­мер, в одном из основных нервных центров — так называемом магноцеллюлярном ядре — у различных видов сов насчитывается от 16 до 22 тысяч нейронов, в то время как у голубя их всего около трех тысяч.

Четкая пространственная направленность слухового восприятия совы, которая помогает ей с необычайной точностью определять на­правление звука, связана не только со слож­ностью строения ушей, но и с особым харак­тером взаимодействия ушей и их нервных центров при восприятии звука. Здесь действуют законы, общие не только для птиц, но и для всех животных вообще.

Если звук падает под углом к линии взгляда животного, то к одному уху, которое распо­ложено ближе к источнику звука, звуковая волна приходит на какое-то мгновение рань­ше, чем к другому. Кроме того, к дальнему уху звук приходит, несколько ослабленный по интенсивности. Эти ничтожные различия и лежат в основе физиологического механиз­ма, обеспечивающего животным определе­ние направления источника звука (так назы­ваемый бинауральный эффект). Благодаря особому строению ушей и нервных центров этот механизм работает у сов наиболее тонко по сравнению с другими видами птиц.

Сова не только хорошо улавливает звуки, но и выбирает из них самые для нее нужные. Наилучшим образом она слышит звуки с ча­стотой 3—7 тысяч колебаний в секунду. Ока­залось, что именно в этом диапазоне частот как раз и лежат писки мышей, шорохи дру­гих грызунов в траве, голоса птенцов и слет­ков совы. Таким образом, слух совы пред­ставляет собой некий акустический фильтр, настроенный на восприятие наиболее важных для нее звуков. Биологически важные звуки оказываются как бы «вне конкуренции» по сравнению с другими, менее важными, на­пример шумом леса.

Повышенная чувствительность к биологи­чески важным звукам присуща многим живым существам. Она бывает сильнее или слабее. Изучение ее имеет большое практическое значение.

Исследование совершенных слуховых ап­паратов животных, и в частности сов, имеет не только научное, но и практическое значе­ние: принципы устройства этих систем положены в основу совершенствования суще­ствующей электроакустической техники — микрофонов, систем обнаружения, регистрации, анализа звука и других прибо